Знакомство с трансами тверь

А я завидовал ей. Я не знал и не любил сельского хозяйства и хотел было сказать ей, что сельское хозяйство есть рабское занятие, но вспомнил, что нечто подобное было уже не раз говорено моим отцом, и промолчал. Приехал он неожиданно, не предупредив даже телеграммой. Очень рад видеть вас, господин маляр! Маша все рассказала, она тут спела вам целый панегирик. Вполне вас понимаю и одобряю! Быть порядочным рабочим куда умнее и честнее, чем изводить казенную бумагу и носить на лбу кокарду. Он был в коротком пиджаке и подомашнему в туфлях, ходил, как подагрик, слегка переваливаясь и потирая руки. Чтото напевая, он тихо мурлыкал и все пожимался от удовольствия, что, наконец, вернулся домой и принял свой любимый душ. Спора нет, говорил он мне за ужином, спора нет, все вы милые, симпатичные люди, но почемуто, господа, как только вы беретесь за физический труд или начинаете спасать мужика, то все это у вас в конце концов сводится к сектантству.

Как возмущалась моя провинциальная мещанская гордость! Я, пролетарий, маляр, каждый день хожу к людям богатым, чуждым мне, на которых весь город смотрит, как на иностранцев, и каждый день пью у них дорогие вина и ем необыкновенное с этим не хотела мириться моя совесть! Идя к ним, я угрюмо избегал встречных и глядел исподлобья, знакомство с трансами тверь в самом деле был сектантом, а когда уходил от инженера домой, то стыдился своей сытости. А главное, я боялся увлечься. Собираясь к ней, я всякий раз долго стоял у няньки перед кривым зеркалом, завязывая себе галстук, моя триковая пара казалась мне отвратительною, и я страдал и в то же время презирал себя за то, что я так мелочен. А по ночам я видел ее и себя во сне. Както за ужином мы. Мне знакомство с трансами тверь стыдно и больно, больно до слез, точно меня оскорбили, и я, глядя на небо, дал клятву положить всему этому конец. Потом отец ходил в гостиной из угла в угол и говорил о чемто, потирая руки, а сестра сидела в кресле неподвижно, о чемто думая, не слушая его. Но вот они ушли, огонь погас. Я оглянулся на дом инженера и тут уже было темно. В темноте, под дождем, я почувствовал себя безнадежно одиноким, брошенным на произвол судьбы, почувствовал, как в сравнении с этим моим одиночеством, в сравнении со страданием, настоящим и с тем, которое мне еще предстояло в жизни, мелки все мои дела, желания и все то, что я до сих пор думал, говорил.

Повидимому, он чтото задумал, и мне кажется, он хочет показать тебе пример великодушия и первый заговорит о примирении. Очень возможно, что на днях он приедет сюда к вам. В семейной жизни не одни радости, но и страдания. Должно быть, твой отец ужасный человек. Я стал рассказывать ей, как воспитывали меня и сестру и как в самом деле было мучительно и бестолково наше детство. Узнав, что еще так недавно меня бил отец, она вздрогнула и прижалась ко мне. Не рассказывай больше, проговорила она.

Теперь уже она не расставалась со мною. Мы жили в большом доме, в трех комнатах, и по вечерам крепко запирали дверь, которая вела в пустую часть дома, точно там жил ктото, кого мы не знали и боялись. Я точно там жил ктото кого мы не знали я боялись. Я вставал рано, с рассветом, и тотчас же принимался за какуюнибудь работу. Я починял телеги, проводил в саду дорожки, копал гряды, красил крышу на доме. Но знакомство с трансами тверь работы не привлекали меня. Природу я любил нежно, любил и поле, и луга, и огороды, но мужик, поднимающий сохой землю, понукающий свою жалкую лошадь, оборванный, мокрый, с вытянутою шеей, был для меня выражением грубой, дикой, некрасивой силы, и, глядя на его неуклюжие движения, я всякий раз невольно начинал думать о давно прошедшей, легендарной жизни, когда люди не знали еще употребления огня. Суровый бык, ходивший с крестьянским стадом, и лошади, когда, они, стуча копытами, носились по деревне, наводили на меня страх, и все маломальски крупное, сильное и сердитое, был ли то баран с рогами, гусак или цепная собака, представлялось мне выражением все той же грубой, дикой силы. Это предубеждение особенно сильно говорило во мне в дурную погоду, когда над черным вспаханным полем знакомство с трансами тверь тяжелые облака. Главное же, когда я пахал или сеял, а двоетрое стояли и смотрели, как я это делаю, то у меня не было сознания неизбежности и обязательности этого труда, и мне казалось, что я забавляюсь.